1-15

15.
Вечер прошел за пустыми попытками. Она засыпала, устав после долгих дневных прогулок, опять попадала на знакомую поляну, искала дверь, иногда обнаруживала, иногда нет, и постоянно пыталась уговорить ту открыться. Дверь в последние пару раз слегка подалась и скрипела, как будто хотела что-то сказать, но в последний раз транс перешел в сон. Какая-то темная туча нависала над домом, и сквозь верхние три этажа проливались к ней в комнату грязные потоки, в которых плавали злые, голодные крысы, а потом одна упала прямо на письменный стол и заверещала хриплым писком. Потом прыгнула на нее, и с тихим криком Стрей проснулась.
В сердце образовалась какая-то вяжущая пустота, и остаток ночи был проведен в черноте крепкого сна.

1-14

14.
Злость. Такое спокойное, наивное любопытство,... Ничего не знает о войне, не умеет ее бояться. Конечно, ее же не касается! Жить в мире, где чужие смерти вошли в привычку, где все игрушечное, где-то вдали, не рядом, единственные тревоги – проверочные... А если что не так? У нее нет инстинкта выживания, или развит он слабей, она не вспомнит случаи из детства, когда нужно будет спасаться, она или запаникует, или будет слишком спокойна – и тогда Ренгар прав! Следовало обращаться к взрослому человеку, пусть даже его бы отправили в дом со странными.
- Война. – Он сделал усилие, чтобы бросить это слово небрежно, будто ничего не произошло, не рассыпалась еще башня из его идеализированного мира. Потом ускорил шаг.
- Я что-то не так сказала?
Пришлось зашагать медленней, и Гиртен уговорил сердце опять мерно забиться. «Война», от одного оброненного слова вспомнились столь частые «последние» моменты. Последний хлопок по плечу, полученный от однополченца, в следующий момент снесенного лезвием, последний полдень над сданной крепостью. Десятки «последних» отступлений. Ренгар обещает, но после последнего отступления наступает еще одно.
- Иногда многие из нас спрашивают, почему мы еще боремся. Ищут повод – пророчество, древние легенды, тайные сговоры – да что угодно! – чтобы оправдать то, что мы все еще пытаемся победить. Хотя какая там победа, через лет десять-пятнадцать мы будем желать, чтобы выжил хоть кто-то. А ничего не оказывается правильным. Очередная байка, может даже известная и популярная, но для борьбы нет никаких причин.
Ему было грустно. Он думал о древних временах, когда силы еще были более-менее равны и военные действия шли тайно и на уровне сильнейших магов, и редко происходили стычки, в которых оказывались под угрозой жизни простых людей. Ренгар говорит, что еще помнит такие времена, а на вопросы, что было до того, упрямо молчит. Но ведь явно старше!
Пожал плечами, вспомнив, с кем он и где. Что же, теперь Ренгар может быть спокоен, он немного объяснил ей про войну.
Стрей растерянно смотрела в сторону. Сказать было нечего. Горечь была каким-то новым чувством, она еще не сталкивалась с ним в жизни, но сейчас чувствовала обиду – за то, как идущий рядом подавлен, и за то, что ничем не может ему ответить.

1-13

13.
- Нужно спешить. У нас пара дней, не больше, к тому же возможно, что потом на сны наложат Запрет.
Они шли по набережной города, и холода ноября были им почти на руку – мало кто хотел гулять в такую погоду.
- Ты вчера обещал придти еще раз, почему тебя не было?
Он сложил руки на груди, словно поддерживая самого себя.
- Сложилась неприятная ситуация, мне пришлось запутывать следы. Нет, в порядке все, конечно. – отмахнулся от сочувствий. – Я думаю, что надо все-таки тебя предупредить, на всякий случай.
- Да ладно...
Одиночество так легко забывается, стоит только встретить хорошего собеседника. Забывается вместе с осторожностью. Гиртен остановился, прищурил глаза от порывистого ветра, таскавшего песок с газонов, и еще раз повторил, как можно серьезней:
- Надо предупредить. Это все-таки не будет похоже на игру, и мне очень жаль, что ввязал тебя в это. Похоже, за мной отправили какого-то Охотника, и через пару дней он может выйти на мой след в этом городе, и тогда тебе будет лучше уже не иметь со мной ничего общего.
- Значит, есть еще пара дней, чтобы помочь тебе!
- Думаю, даже меньше. – он сжал челюсти, зубы скрипнули. – Слушай, я, наверно, кажусь тебе каким-то крутым магом, но на самом деле я еще не считаюсь Сильным.
- Самый крутой маг, которого я видела! – сказала она, подумав, и засмеялась.
Холодный воздух ударил им в спину резкой волной, и Гиртен чихнул. Ночь он провел, бегая по улицам и запутывая следы, и теперь в горле засела колючая болезнь, он постоянно хотел пить, но пытался сдержаться, - ведь не было другого питья, кроме холодной воды.
- Если бы я был где-то втрое сильнее, я мог бы прорвать этот барьер и попытаться убежать прежде, чем меня настигнут цепные псы, но сейчас я либо не смогу пробиться, либо мне недостанет сил убежать.
- А можно просто перехитрить барьер? Смухлевать? – она хотела видеть его лицо, и пришлось переступить ему дорогу и заглянуть под нависший капюшон. Было заметно, что на светлой ткани за ночь появилось много темных участков, кое-где на боках была засохшая грязь. Ожидание не давалось ему легко, а признание им своей слабости – им, принцем-наследником – звучало более чем угрожающе.
- Для того, чтобы «просто» смухлевать, мне надо быть, наверно, в сто раз сильнее. Для самого «простого» нужно быть очень сильным и опытным. Я когда-то мечтал об этом, но сейчас мне кажется, что для них все предстает слишком простым. Меня же интересует военный, стратегические аспекты, а их тренируют чаще всего средние маги вроде меня.
Гиртен отвлекся от боли в горле и теперь рассказывал. Она хотела бы еще многое спросить, но внимательно слушала. Человеку так нужно иногда, чтобы его просто слушали – и она старалась не перебивать, когда собеседник говорил от души.
- Конечно, через тренировку я тоже повышу уровень, но, знаешь? На самом деле то, чему я сейчас пытаюсь тебя научить, так редко используется на практике, что не все пытаются это выучить. Переходы в другие миры – очень нестабильная вещь, я, конечно, могу свободно это делать, но все равно, если «душа не лежит», то многое просто ускользает от внимания. Допустим, друг и наставник нашей семьи может растворяться в воздухе в сгусток искр, и даже складывать из остаточных искр свой знак, или может создавать двойные, тройные проходы, не входя в транс – просто открывает дверь в воздухе, и все. Но объяснить он не может. Говорит, что просто знает, чего хочет. Я пока не понял, как это...
- Ну а что нужно чаще?
- Чаще в смысле магии? Стихийная магия очень важна, на поле боя особенно.
- А там война...?