15.
Вечер прошел за пустыми попытками. Она засыпала, устав после долгих дневных прогулок, опять попадала на знакомую поляну, искала дверь, иногда обнаруживала, иногда нет, и постоянно пыталась уговорить ту открыться. Дверь в последние пару раз слегка подалась и скрипела, как будто хотела что-то сказать, но в последний раз транс перешел в сон. Какая-то темная туча нависала над домом, и сквозь верхние три этажа проливались к ней в комнату грязные потоки, в которых плавали злые, голодные крысы, а потом одна упала прямо на письменный стол и заверещала хриплым писком. Потом прыгнула на нее, и с тихим криком Стрей проснулась.
В сердце образовалась какая-то вяжущая пустота, и остаток ночи был проведен в черноте крепкого сна.
Sunday, 6 March 2011
1-14
14.
Злость. Такое спокойное, наивное любопытство,... Ничего не знает о войне, не умеет ее бояться. Конечно, ее же не касается! Жить в мире, где чужие смерти вошли в привычку, где все игрушечное, где-то вдали, не рядом, единственные тревоги – проверочные... А если что не так? У нее нет инстинкта выживания, или развит он слабей, она не вспомнит случаи из детства, когда нужно будет спасаться, она или запаникует, или будет слишком спокойна – и тогда Ренгар прав! Следовало обращаться к взрослому человеку, пусть даже его бы отправили в дом со странными.
- Война. – Он сделал усилие, чтобы бросить это слово небрежно, будто ничего не произошло, не рассыпалась еще башня из его идеализированного мира. Потом ускорил шаг.
- Я что-то не так сказала?
Пришлось зашагать медленней, и Гиртен уговорил сердце опять мерно забиться. «Война», от одного оброненного слова вспомнились столь частые «последние» моменты. Последний хлопок по плечу, полученный от однополченца, в следующий момент снесенного лезвием, последний полдень над сданной крепостью. Десятки «последних» отступлений. Ренгар обещает, но после последнего отступления наступает еще одно.
- Иногда многие из нас спрашивают, почему мы еще боремся. Ищут повод – пророчество, древние легенды, тайные сговоры – да что угодно! – чтобы оправдать то, что мы все еще пытаемся победить. Хотя какая там победа, через лет десять-пятнадцать мы будем желать, чтобы выжил хоть кто-то. А ничего не оказывается правильным. Очередная байка, может даже известная и популярная, но для борьбы нет никаких причин.
Ему было грустно. Он думал о древних временах, когда силы еще были более-менее равны и военные действия шли тайно и на уровне сильнейших магов, и редко происходили стычки, в которых оказывались под угрозой жизни простых людей. Ренгар говорит, что еще помнит такие времена, а на вопросы, что было до того, упрямо молчит. Но ведь явно старше!
Пожал плечами, вспомнив, с кем он и где. Что же, теперь Ренгар может быть спокоен, он немного объяснил ей про войну.
Стрей растерянно смотрела в сторону. Сказать было нечего. Горечь была каким-то новым чувством, она еще не сталкивалась с ним в жизни, но сейчас чувствовала обиду – за то, как идущий рядом подавлен, и за то, что ничем не может ему ответить.
Злость. Такое спокойное, наивное любопытство,... Ничего не знает о войне, не умеет ее бояться. Конечно, ее же не касается! Жить в мире, где чужие смерти вошли в привычку, где все игрушечное, где-то вдали, не рядом, единственные тревоги – проверочные... А если что не так? У нее нет инстинкта выживания, или развит он слабей, она не вспомнит случаи из детства, когда нужно будет спасаться, она или запаникует, или будет слишком спокойна – и тогда Ренгар прав! Следовало обращаться к взрослому человеку, пусть даже его бы отправили в дом со странными.
- Война. – Он сделал усилие, чтобы бросить это слово небрежно, будто ничего не произошло, не рассыпалась еще башня из его идеализированного мира. Потом ускорил шаг.
- Я что-то не так сказала?
Пришлось зашагать медленней, и Гиртен уговорил сердце опять мерно забиться. «Война», от одного оброненного слова вспомнились столь частые «последние» моменты. Последний хлопок по плечу, полученный от однополченца, в следующий момент снесенного лезвием, последний полдень над сданной крепостью. Десятки «последних» отступлений. Ренгар обещает, но после последнего отступления наступает еще одно.
- Иногда многие из нас спрашивают, почему мы еще боремся. Ищут повод – пророчество, древние легенды, тайные сговоры – да что угодно! – чтобы оправдать то, что мы все еще пытаемся победить. Хотя какая там победа, через лет десять-пятнадцать мы будем желать, чтобы выжил хоть кто-то. А ничего не оказывается правильным. Очередная байка, может даже известная и популярная, но для борьбы нет никаких причин.
Ему было грустно. Он думал о древних временах, когда силы еще были более-менее равны и военные действия шли тайно и на уровне сильнейших магов, и редко происходили стычки, в которых оказывались под угрозой жизни простых людей. Ренгар говорит, что еще помнит такие времена, а на вопросы, что было до того, упрямо молчит. Но ведь явно старше!
Пожал плечами, вспомнив, с кем он и где. Что же, теперь Ренгар может быть спокоен, он немного объяснил ей про войну.
Стрей растерянно смотрела в сторону. Сказать было нечего. Горечь была каким-то новым чувством, она еще не сталкивалась с ним в жизни, но сейчас чувствовала обиду – за то, как идущий рядом подавлен, и за то, что ничем не может ему ответить.
1-13
13.
- Нужно спешить. У нас пара дней, не больше, к тому же возможно, что потом на сны наложат Запрет.
Они шли по набережной города, и холода ноября были им почти на руку – мало кто хотел гулять в такую погоду.
- Ты вчера обещал придти еще раз, почему тебя не было?
Он сложил руки на груди, словно поддерживая самого себя.
- Сложилась неприятная ситуация, мне пришлось запутывать следы. Нет, в порядке все, конечно. – отмахнулся от сочувствий. – Я думаю, что надо все-таки тебя предупредить, на всякий случай.
- Да ладно...
Одиночество так легко забывается, стоит только встретить хорошего собеседника. Забывается вместе с осторожностью. Гиртен остановился, прищурил глаза от порывистого ветра, таскавшего песок с газонов, и еще раз повторил, как можно серьезней:
- Надо предупредить. Это все-таки не будет похоже на игру, и мне очень жаль, что ввязал тебя в это. Похоже, за мной отправили какого-то Охотника, и через пару дней он может выйти на мой след в этом городе, и тогда тебе будет лучше уже не иметь со мной ничего общего.
- Значит, есть еще пара дней, чтобы помочь тебе!
- Думаю, даже меньше. – он сжал челюсти, зубы скрипнули. – Слушай, я, наверно, кажусь тебе каким-то крутым магом, но на самом деле я еще не считаюсь Сильным.
- Самый крутой маг, которого я видела! – сказала она, подумав, и засмеялась.
Холодный воздух ударил им в спину резкой волной, и Гиртен чихнул. Ночь он провел, бегая по улицам и запутывая следы, и теперь в горле засела колючая болезнь, он постоянно хотел пить, но пытался сдержаться, - ведь не было другого питья, кроме холодной воды.
- Если бы я был где-то втрое сильнее, я мог бы прорвать этот барьер и попытаться убежать прежде, чем меня настигнут цепные псы, но сейчас я либо не смогу пробиться, либо мне недостанет сил убежать.
- А можно просто перехитрить барьер? Смухлевать? – она хотела видеть его лицо, и пришлось переступить ему дорогу и заглянуть под нависший капюшон. Было заметно, что на светлой ткани за ночь появилось много темных участков, кое-где на боках была засохшая грязь. Ожидание не давалось ему легко, а признание им своей слабости – им, принцем-наследником – звучало более чем угрожающе.
- Для того, чтобы «просто» смухлевать, мне надо быть, наверно, в сто раз сильнее. Для самого «простого» нужно быть очень сильным и опытным. Я когда-то мечтал об этом, но сейчас мне кажется, что для них все предстает слишком простым. Меня же интересует военный, стратегические аспекты, а их тренируют чаще всего средние маги вроде меня.
Гиртен отвлекся от боли в горле и теперь рассказывал. Она хотела бы еще многое спросить, но внимательно слушала. Человеку так нужно иногда, чтобы его просто слушали – и она старалась не перебивать, когда собеседник говорил от души.
- Конечно, через тренировку я тоже повышу уровень, но, знаешь? На самом деле то, чему я сейчас пытаюсь тебя научить, так редко используется на практике, что не все пытаются это выучить. Переходы в другие миры – очень нестабильная вещь, я, конечно, могу свободно это делать, но все равно, если «душа не лежит», то многое просто ускользает от внимания. Допустим, друг и наставник нашей семьи может растворяться в воздухе в сгусток искр, и даже складывать из остаточных искр свой знак, или может создавать двойные, тройные проходы, не входя в транс – просто открывает дверь в воздухе, и все. Но объяснить он не может. Говорит, что просто знает, чего хочет. Я пока не понял, как это...
- Ну а что нужно чаще?
- Чаще в смысле магии? Стихийная магия очень важна, на поле боя особенно.
- А там война...?
- Нужно спешить. У нас пара дней, не больше, к тому же возможно, что потом на сны наложат Запрет.
Они шли по набережной города, и холода ноября были им почти на руку – мало кто хотел гулять в такую погоду.
- Ты вчера обещал придти еще раз, почему тебя не было?
Он сложил руки на груди, словно поддерживая самого себя.
- Сложилась неприятная ситуация, мне пришлось запутывать следы. Нет, в порядке все, конечно. – отмахнулся от сочувствий. – Я думаю, что надо все-таки тебя предупредить, на всякий случай.
- Да ладно...
Одиночество так легко забывается, стоит только встретить хорошего собеседника. Забывается вместе с осторожностью. Гиртен остановился, прищурил глаза от порывистого ветра, таскавшего песок с газонов, и еще раз повторил, как можно серьезней:
- Надо предупредить. Это все-таки не будет похоже на игру, и мне очень жаль, что ввязал тебя в это. Похоже, за мной отправили какого-то Охотника, и через пару дней он может выйти на мой след в этом городе, и тогда тебе будет лучше уже не иметь со мной ничего общего.
- Значит, есть еще пара дней, чтобы помочь тебе!
- Думаю, даже меньше. – он сжал челюсти, зубы скрипнули. – Слушай, я, наверно, кажусь тебе каким-то крутым магом, но на самом деле я еще не считаюсь Сильным.
- Самый крутой маг, которого я видела! – сказала она, подумав, и засмеялась.
Холодный воздух ударил им в спину резкой волной, и Гиртен чихнул. Ночь он провел, бегая по улицам и запутывая следы, и теперь в горле засела колючая болезнь, он постоянно хотел пить, но пытался сдержаться, - ведь не было другого питья, кроме холодной воды.
- Если бы я был где-то втрое сильнее, я мог бы прорвать этот барьер и попытаться убежать прежде, чем меня настигнут цепные псы, но сейчас я либо не смогу пробиться, либо мне недостанет сил убежать.
- А можно просто перехитрить барьер? Смухлевать? – она хотела видеть его лицо, и пришлось переступить ему дорогу и заглянуть под нависший капюшон. Было заметно, что на светлой ткани за ночь появилось много темных участков, кое-где на боках была засохшая грязь. Ожидание не давалось ему легко, а признание им своей слабости – им, принцем-наследником – звучало более чем угрожающе.
- Для того, чтобы «просто» смухлевать, мне надо быть, наверно, в сто раз сильнее. Для самого «простого» нужно быть очень сильным и опытным. Я когда-то мечтал об этом, но сейчас мне кажется, что для них все предстает слишком простым. Меня же интересует военный, стратегические аспекты, а их тренируют чаще всего средние маги вроде меня.
Гиртен отвлекся от боли в горле и теперь рассказывал. Она хотела бы еще многое спросить, но внимательно слушала. Человеку так нужно иногда, чтобы его просто слушали – и она старалась не перебивать, когда собеседник говорил от души.
- Конечно, через тренировку я тоже повышу уровень, но, знаешь? На самом деле то, чему я сейчас пытаюсь тебя научить, так редко используется на практике, что не все пытаются это выучить. Переходы в другие миры – очень нестабильная вещь, я, конечно, могу свободно это делать, но все равно, если «душа не лежит», то многое просто ускользает от внимания. Допустим, друг и наставник нашей семьи может растворяться в воздухе в сгусток искр, и даже складывать из остаточных искр свой знак, или может создавать двойные, тройные проходы, не входя в транс – просто открывает дверь в воздухе, и все. Но объяснить он не может. Говорит, что просто знает, чего хочет. Я пока не понял, как это...
- Ну а что нужно чаще?
- Чаще в смысле магии? Стихийная магия очень важна, на поле боя особенно.
- А там война...?
Saturday, 26 February 2011
1-12
12.
Стрей усиленно притворялась, что учится, писала сочинение, читала учебник, но в тетради были только крючки и спирали, иногда сменяясь словами «дверь», «сон», «своя дорога» и «магия».
Волшебство захватывает, - стоит только начать, и оказывается, что его многослойная, эфирно-тонкая и, как кристаллы, точная логика легко познаваема. Для огромных пластов знаний, которые Стрей сейчас силилась открыть, необходима была маленькая мысль. Так ключ открывает как шкатулку, так и огромный амбар. Как гигантский клубок, магическое понимание требовало только нахождения кончика тонкой нити.
К сожалению, никакие волшебные истины не способны открыть ищущему путь к знаниям. Истинная гениальность находит свой подход, а магия, что закономерно, не терпит посредственности.
Гиртен рисковал вдвойне, - и тем, что обратился к новичку, и тем, что Стрей, при всей рациональности, и наоборот, понимании мистического, еще не имела ни малейшего опыта того, как собственной душой вершить неявную магию. Гиртен своим выбором делал ей неоценимый подарок, доверившись предчувствию и забыв о предрассудках, - он увидел то, что мастера магии искали в искавших их уроков.
На Земле магия почти невозможна, однако, умение быть волшебником преображает жизнь человека в любом из миров, ведь тогда никто не ждет бога из машины.
coming soon...
Стрей усиленно притворялась, что учится, писала сочинение, читала учебник, но в тетради были только крючки и спирали, иногда сменяясь словами «дверь», «сон», «своя дорога» и «магия».
Волшебство захватывает, - стоит только начать, и оказывается, что его многослойная, эфирно-тонкая и, как кристаллы, точная логика легко познаваема. Для огромных пластов знаний, которые Стрей сейчас силилась открыть, необходима была маленькая мысль. Так ключ открывает как шкатулку, так и огромный амбар. Как гигантский клубок, магическое понимание требовало только нахождения кончика тонкой нити.
К сожалению, никакие волшебные истины не способны открыть ищущему путь к знаниям. Истинная гениальность находит свой подход, а магия, что закономерно, не терпит посредственности.
Гиртен рисковал вдвойне, - и тем, что обратился к новичку, и тем, что Стрей, при всей рациональности, и наоборот, понимании мистического, еще не имела ни малейшего опыта того, как собственной душой вершить неявную магию. Гиртен своим выбором делал ей неоценимый подарок, доверившись предчувствию и забыв о предрассудках, - он увидел то, что мастера магии искали в искавших их уроков.
На Земле магия почти невозможна, однако, умение быть волшебником преображает жизнь человека в любом из миров, ведь тогда никто не ждет бога из машины.
coming soon...
1-11
11.
Густые, грязные сумерки размазывали силуэты предметов, когда Гиртен, гонимый ветром, вошел в парк. Он постоянно оборачивался и писал на воздухе знаки, запутывающие следы. С его рук слетали синие искры и, как стайки мух, разлетались во все стороны – оставить его след в самых разных частях города. Он несколько раз прошел весь парк, прежде чем вернуться к широкой луже посреди главной аллеи, и широким жестом начертить над ней заклинательный круг. Еще раз проверив, что в парке никого нет, он шепнул «Ренгар!», и по поверхности лужи забегали волны. Его отражение в луже, размытое волнами, сменило лицо мужчины с острым носом, светлыми длинными волосами и в узких очках. Ренгар внимательно осмотрел промокшего принца и невозмутимо спросил:
- И?
- На Земле что-то творится с полем энергий, огромные силы, но только неявная магия возможна. К тому же, когда я входил, меня засекли и теперь я не могу вернуться, не оповестив об этом наших врагов. – обеспокоенный взгляд, но ни следа страха на молодом лице.
- Боюсь, у тебя мало времени, - ответил тот с кивком, - наш хороший друг сообщает, что на Землю, чтобы изловить тебя, отправят кого-то из Сильных, а на тебя нашлют Запрет. Ты уже нашел местного, который может тебе помочь?
- Я надеюсь на это, но в первой попытке она не смогла даже в Керлион попасть. – Гиртен, злой из-за складывающейся ситуации, тяжело вздохнул. – Я тут как дракон над болотами, не вздохнуть, не выдохнуть, и отдохнуть негде.
- Она? Я не ослышался? – изображение Ренгара подалось вперед, и вода в луже поднялась горкой. – Не ввязывай женщин! Это война, и вряд ли ты это ей объяснил!
- Женщины лучше в неявной магии, чем мужчины, особенно в таком мире, как этот, Ренгар! И я не стал бы ввязывать ее, не будь в ней... – принц говорил все громче, продолжая их давний спор.
- Немедленно-прерывай-связь. – тот был предельно серьезен. – За моим именем тоже следят, сейчас тебя обнаружат, беги!
Принц ударил по воде ладонью, и магический круг разомкнулся, рассыпался на тысячи частиц, которые скользнули в темноту. Собеседник исчез, и холодный ветер гнал Гиртена прочь из парка. Ветер поднял бы того в воздух, если бы только мог, но в этом мире он не мог этого сделать, и оставалось только отчаянно дуть в спину бегущему со всех ног одинокому человеку, добавляя ему хоть немного скорости.
1-12
Густые, грязные сумерки размазывали силуэты предметов, когда Гиртен, гонимый ветром, вошел в парк. Он постоянно оборачивался и писал на воздухе знаки, запутывающие следы. С его рук слетали синие искры и, как стайки мух, разлетались во все стороны – оставить его след в самых разных частях города. Он несколько раз прошел весь парк, прежде чем вернуться к широкой луже посреди главной аллеи, и широким жестом начертить над ней заклинательный круг. Еще раз проверив, что в парке никого нет, он шепнул «Ренгар!», и по поверхности лужи забегали волны. Его отражение в луже, размытое волнами, сменило лицо мужчины с острым носом, светлыми длинными волосами и в узких очках. Ренгар внимательно осмотрел промокшего принца и невозмутимо спросил:
- И?
- На Земле что-то творится с полем энергий, огромные силы, но только неявная магия возможна. К тому же, когда я входил, меня засекли и теперь я не могу вернуться, не оповестив об этом наших врагов. – обеспокоенный взгляд, но ни следа страха на молодом лице.
- Боюсь, у тебя мало времени, - ответил тот с кивком, - наш хороший друг сообщает, что на Землю, чтобы изловить тебя, отправят кого-то из Сильных, а на тебя нашлют Запрет. Ты уже нашел местного, который может тебе помочь?
- Я надеюсь на это, но в первой попытке она не смогла даже в Керлион попасть. – Гиртен, злой из-за складывающейся ситуации, тяжело вздохнул. – Я тут как дракон над болотами, не вздохнуть, не выдохнуть, и отдохнуть негде.
- Она? Я не ослышался? – изображение Ренгара подалось вперед, и вода в луже поднялась горкой. – Не ввязывай женщин! Это война, и вряд ли ты это ей объяснил!
- Женщины лучше в неявной магии, чем мужчины, особенно в таком мире, как этот, Ренгар! И я не стал бы ввязывать ее, не будь в ней... – принц говорил все громче, продолжая их давний спор.
- Немедленно-прерывай-связь. – тот был предельно серьезен. – За моим именем тоже следят, сейчас тебя обнаружат, беги!
Принц ударил по воде ладонью, и магический круг разомкнулся, рассыпался на тысячи частиц, которые скользнули в темноту. Собеседник исчез, и холодный ветер гнал Гиртена прочь из парка. Ветер поднял бы того в воздух, если бы только мог, но в этом мире он не мог этого сделать, и оставалось только отчаянно дуть в спину бегущему со всех ног одинокому человеку, добавляя ему хоть немного скорости.
1-12
1-10
10.
Стрей открыла глаза, осознала, где она, и резко села. На стуле рядом сидел Гиртен, закрыв глаза, медленно и глубоко дыша. Через пару минут он задышал нормально и открыл глаза, встретив подозрительный взгляд:
- Во-первых, что ты тут делаешь?
- Отвечаю – помог тебе уснуть.
- Мог бы и предупредить, ведь могла вернуться мама и застукать тебя здесь.
- Как у вас все сложно... – он встал, потянулся и пошел к открытому окну. – Разберись, почему ты не можешь идти дальше. Попробуем еще раз вечером.
- Я думала, ты мне поможешь!
- Нет. Здесь я уже не помощник. В такой тонкой магии дороги приходится искать самим. – Он помедлил на подоконнике, тепло улыбнулся ей, подбадривая. – Стрей, поверь мне, люди слишком часто полагаются на других именно в тех делах, которые лучше их самих никто не сделает. У тебя все получится.
- Ты уверен?
- Скорее, я хочу в это верить. Уверена должна быть ты. – он спрыгнул вниз с седьмого этажа.
Стрей подбежала к окну, высунулась по пояс и посмотрела ему вслед, когда он невозмутимо отряхнулся, вылезая из кустов, в которые приземлился, и спокойно ушел по тротуару за угол дома. В комнату ворвались потоки свежего воздуха, своим напором мешая закрыть окно.
1-11
Стрей открыла глаза, осознала, где она, и резко села. На стуле рядом сидел Гиртен, закрыв глаза, медленно и глубоко дыша. Через пару минут он задышал нормально и открыл глаза, встретив подозрительный взгляд:
- Во-первых, что ты тут делаешь?
- Отвечаю – помог тебе уснуть.
- Мог бы и предупредить, ведь могла вернуться мама и застукать тебя здесь.
- Как у вас все сложно... – он встал, потянулся и пошел к открытому окну. – Разберись, почему ты не можешь идти дальше. Попробуем еще раз вечером.
- Я думала, ты мне поможешь!
- Нет. Здесь я уже не помощник. В такой тонкой магии дороги приходится искать самим. – Он помедлил на подоконнике, тепло улыбнулся ей, подбадривая. – Стрей, поверь мне, люди слишком часто полагаются на других именно в тех делах, которые лучше их самих никто не сделает. У тебя все получится.
- Ты уверен?
- Скорее, я хочу в это верить. Уверена должна быть ты. – он спрыгнул вниз с седьмого этажа.
Стрей подбежала к окну, высунулась по пояс и посмотрела ему вслед, когда он невозмутимо отряхнулся, вылезая из кустов, в которые приземлился, и спокойно ушел по тротуару за угол дома. В комнату ворвались потоки свежего воздуха, своим напором мешая закрыть окно.
1-11
1-9
9.
«Наследный принц» вприпрыжку побежал вперед, и она побежала за ним. Во «сне» она была выше ростом, и бежалось удивительно легко, хотя в жизни она боролась с одышкой. Гиртен нашел среди деревьев дверь, распахнул ее и исчез. Дунул ветер, и дверь опять закрылась. Стрей помешкала немного, не решаясь уходить с привычного места. Само, как и всегда во сне, приходило понимание – отсюда она может легко вернуться, легко будет проснуться и сбежать от любых преследователей. А, шагнув за эту дверь, она окажется в неком общем пространстве, и оттуда вернуться будет не так легко. Но за дверью ждал принц-волшебник, которому нужна была ее помощь, и она взялась за ручку двери. Не открывается. Дернула еще раз, но дверь будто вросла в проем между деревьев, и стала частью стены.
- Не так просто, как кажется. – ветер подхватил ее слова и отразил эхом от деревьев. – Эй! Я хочу пройти!
Дверь на глазах превратилась в дерево и зашуршала листьями, она отступила назад, к цветам, и, пытаясь понять, оглянулась по сторонам. Был какой-то внутренний рубеж, который даже в реальности сна, когда все становится возможным, не позволял ей двигаться дальше. Она села среди цветов и понюхала их. Запаха не было. Осязание отчего-то тоже давалось с трудом. Постепенно даже шелест листвы и травы отступил. Темнота навалилась на цветы, давила их, душила их свет, и, наконец, закрыла собой всё...
1-10
«Наследный принц» вприпрыжку побежал вперед, и она побежала за ним. Во «сне» она была выше ростом, и бежалось удивительно легко, хотя в жизни она боролась с одышкой. Гиртен нашел среди деревьев дверь, распахнул ее и исчез. Дунул ветер, и дверь опять закрылась. Стрей помешкала немного, не решаясь уходить с привычного места. Само, как и всегда во сне, приходило понимание – отсюда она может легко вернуться, легко будет проснуться и сбежать от любых преследователей. А, шагнув за эту дверь, она окажется в неком общем пространстве, и оттуда вернуться будет не так легко. Но за дверью ждал принц-волшебник, которому нужна была ее помощь, и она взялась за ручку двери. Не открывается. Дернула еще раз, но дверь будто вросла в проем между деревьев, и стала частью стены.
- Не так просто, как кажется. – ветер подхватил ее слова и отразил эхом от деревьев. – Эй! Я хочу пройти!
Дверь на глазах превратилась в дерево и зашуршала листьями, она отступила назад, к цветам, и, пытаясь понять, оглянулась по сторонам. Был какой-то внутренний рубеж, который даже в реальности сна, когда все становится возможным, не позволял ей двигаться дальше. Она села среди цветов и понюхала их. Запаха не было. Осязание отчего-то тоже давалось с трудом. Постепенно даже шелест листвы и травы отступил. Темнота навалилась на цветы, давила их, душила их свет, и, наконец, закрыла собой всё...
1-10
Subscribe to:
Posts (Atom)